— Давайте начнём с Вашего имени. Вы довольны им? Есть семейная история, почему Вас так назвали? Считаете ли Вы это имя счастливым?

— Моё имя… Оно мне, честно говоря, ещё никогда не нравилось, особенно в детстве. Называться цветком мне было неприятно и в какой-то степени стыдно. «Какой же я цветок?», думала маленькая Роза. «Цветы красивые, а я… я разве красивая?».
Назвали меня в честь моей тёти (маминой сестры). Родилась я не в больнице, а дома; тётя Роза принимала роды и в первые дни заботилась о роженице и обо мне. Кроме Розы, в моём роду повторялись имена: Ида и Анета.
Приносит ли мне это имя счастье? Возможно, имя человека в какой-то степени и влияет на его судьбу, но о себе самой сказать этого не могу.

 — В какой семье Вы выросли? Что в ней было немецкого, что особенно запомнилось?

— Выросла я в баптистской семье, ведь большинство российских немцев были верующими. Но должна сказать, что я уже в относительно раннем возрасте отвергала религию.
Дома мы говорили на мамином диалекте и, хотя её предки были родом из Земли Рейнланд-Рфальц, диалект этот сильно отличался от здешнего. У отца, как и у большинства жителей села Доброе Поле, был другой диалект – сродни гессенскому. Два разных диалекта в семье объясняются просто. Мама была пришлой, её семью депортировали из Украины в Сибирь в 1933 году. Ей было тогда 20 лет, за Якова Шиц она вышла замуж в 1935 году. Нас было у них семеро детей.
Домашняя атмосфера меня часто угнетала, поэтому я себя вне дома чувствовала лучше, свободнее. Я и так была тихим, пугливым, с зачатками депрессии, ребенком, а мамино настроение (сейчас я понимаю, что и она страдала депрессией) в какой-то степени передавалось и мне. Она много перенесла в своей жизни, и для меня тема матери – тема непростая. Об этом речь и в моей книге: „In der sibirischen Kälte“. 

На долю отца, как и большинства немецкого населения России, выпало немало страданий и лишений. Достаточно упомянуть семь лет, проведенных им в трудармии, позже семимесячное тюремное заключение на основе несправедливого обвинения. Несмотря на это, жизнелюбие никогда не покидало его, он редко унывал и сломить его чем-либо было нелегко.

Отец был человек с разносторонними способностями, он и в свободное от колхозной работы время не сидел сложа руки. Я любила наблюдать за тем, с какой любовью он, например, реставрировал старые немецкие библии. Их ему приносили не только из нашей деревни, но и из окрестных сел, жители которых были в большинстве своём немецкой национальности. Меня завораживало, как умело, но в то же время осторожно он с ними обращался, сперва подклеивая тонкой папиросной бумагой одну за другой надорванные страницы, затем заново переплетая книжный блок. Его он потом укладывал его под пресс, подрезал его с трех сторон острым ножом, наносил на срез красную краску, изготавливал новую обложку из кожи... Готовая книга выглядела, как только что купленная, и я всегда поражалась этому чудесному перевоплощению. Также он помогал соседям при строительных работах, мастерил маслобойки по заказу или деревянную отделку для домов. Всё, что выходило из-под его рук, было прекрасной и солидной работой. Даже в каллиграфии он был неповторим. К каждой деревенской свадьбе или погребению выбирались из библии подходящие изречения, и отец переносил их красивым готическим шрифтом на большие листы бумаги или белое сукно.

На склоне лет мой отец неожиданно обнаружил в себе ко всем, уже имеющимся у него способностям, ещё одну – писательство. К этому времени он уже был в Германии и свои мемуары он писал на немецком языке, сначала от руки, позже на старой пишущей машинке. Таким образом он изготовил множество копий. В качестве бумаги он использовал разнятые общие тетради в DIN A5-формате, которые он потом заново переплетал. Получались небольшие книжки, которые он раздаривал родственникам и друзьям. Это была его последняя деятельность, и занимался он ею, можно сказать, до последнего вздоха. Он умер в 2006 году в возрасте 91 года.

Вполне возможно, что отец передал мне по наследству эту способность.

— Когда Вы слышите слово библиотека, какой ряд ассоциаций у Вас возникает?

— «Библиотека», конечно, одно из моих любимых слов и означает для меня особенный мир. Само звучание этого слова ассоциируется в моём сердце с уютным местом, где чувствуешь себя в тепле, где не скучно, где можно подумать и помечтать, где на всё можно найти ответ. А главное, конечно, книги, книги, книги… Я ведь в Германии не сразу нашла работу по специальности и долгое время работала уборщицей, так что можно себе представить, как я была счастлива, когда получила возможность, снова заняться любимым делом и окунуться в мир книг.

— Можете назвать кого-то, кто особенно ощутимо повлиял на Ваш интерес к книгам, литературе? Как созрело желание стать библиотекарем?

— Все началось со сказки Пушкина о рыбаке и рыбке, которую мне подарил отец, когда мне было пять лет. Это была подобно любви с первого взгляда. Любви к книгам, к печатному слову, к фантастическому миру, который можно было так чудесно описывать словами.
Я до сих пор не знаю, почему отцу пришла в голову идея такого подарка. Если бы он только знал, что он этим привел в действие! Таким образом он ведь сам подтолкнул меня, помог мне сделать первый шаг по дороге прочь из мира Библии, что определённо не было его целью. Но, с другой стороны, рано или поздно я бы всё равно пошла по этому пути. И совсем не удивительно, что и профессию я выбрала соответствующую.

— Чем на Ваш взгляд библиотеки России отличаются от библиотек Германии?

— Я ведь уехала из России, из Омска, где я работала в библиотеке ОмГУ, в конце 1992 года, а в Германии начала работать по специальности с начала 2000 года. Здесь к тому времени библиотеки уже перешли на электронное обслуживание. Это было, пожалуй, единственное большое отличие.
Наряду с обслуживанием читателей моей обязанностью была каталогизация книг и других средств массовой информации. В России я работала только в отделе каталогизации, но там мне ещё приходилось иметь дело с изготовлением и распечаткой (на печатной машинке) каталожных карточек.
В принципе всё то, чему я научилась в России, было применимо и в Германии, даже правила каталогизации особенно не отличались. Хотя, одну деталь всё же хочется назвать. Меня сразу удивило, что читатели здесь могут где угодно присесть с книгой в руках и почитать, везде для этого оборудованы уютные уголки, зато читальный зал, как таковой, отсутствует. Вообще городская библиотека в Германии объединяет в себе разные отделения – беллетристики, детской литературы, научно-популярных произведений. А библиотека, в которой я работала, имеет ещё и большой музыкальный отдел с множеством соответствующей литературы, нот и дисков – с возможностью их прослушивания.

— Хотелось бы через призму Вашей личности понять, как начинает сочинять, писать женщина. Какой основной побудительный мотив? Освобождаетесь ли Вы от боли, пробуете свои силы в литературе, заполняете время тем, что Вам наиболее интересно или что-то иное?

— Активно писать я начала в довольно-таки позднем возрасте. Но первые свои шаги я делала ещё в 1993 году, в так называемой писательской мастерской (Schreibwerkstatt), которую я посещала несколько семестров.
Позже – это было 4-го декабря 2010 года – произошло нечто, мною совершенно неожидаемое. Я искала в интернете недорогие книги для моего нового е-ридера, и найдя подходящую платформу, с изумлением обнаружила, что имею на этом сайте не только возможность свободно читать электронные книги, но и создавать их самой! Это было такое ощущение, будто бы я нашла клад... чувство, сродни испытанному в детстве, когда я впервые в жизни открыла для себя мир книг. Недолго думая, я зарегистрировалась и начала творить. Все шло как по маслу, и примерно через час я закончила и загрузила для всеобщего обозрения своё первое произведение. Это было всего лишь небольшое стихотворение на немецком языке, но радости и гордости моей не было границ…
С тех пор я и пишу, в основном из собственной жизни. И для меня это, действительно, своего рода терапия, в буквальном смысле – свобода. Моя личная свобода слова, свобода выражения собственных мыслей. Меня окрыляет, если мне удаётся создать хороший текст. И конечно же, автобиографические произведения в немалой степени способствует осмыслению того, что когда-то было и есть в моей жизни. Для меня они  маленькие, живые частички моей души.

— Ваша книга «Andersrum» достаточно интимна. Сами Вы считаете так? Во всяком случае она построена на достаточно тяжёлом фактологическом материале. Не каждый станет писать об этом в силу разных причин. Когда и почему Вы решились это сделать? Кто явился прототипом Вашей главной героини?

— Когда я начала писать в интернете, то периодически принимала участие в конкурсах, к примеру – на лучший рассказ. Однажды было предложено написать текст к иллюстрации, на которой была изображена маленькая девочка, стоящая перед огромной, как бы растущей из земли, электрической лампочкой. Картина натолкнула меня на воспоминание о том, как в нашей деревне в 1958 году (мне было тогда примерно четыре года) проводили электричество, это тут же привело мою фантазию в движение. Из маленького рассказа постепенно получилась целая новелла. Писать мне её было с одной стороны легко, потому что слова словно сами собой изливались из моего сердца, но с другой стороны и тяжело – в силу темы и того, что мне приходилось очень внимательно вслушиваться в маленькую Лизу/Розу, чувствовать то, что чувствует она, вникать в её внутренний мир.
Да, в книге присутствуют автобиографические детали, и да – маленькая Роза является прототипом Лизы, но все же сюжет вымышленный. Такого замечательного друга и защитника, какой был у Лизы, у меня не было. В реальной жизни, к сожалению, таких и не бывает. Этим повествованием я хотела показать читателям, насколько хрупка душа ребёнка, насколько он нуждается в любви и защите. Насколько большой травмой – на всю жизнь! – может остаться сексуальное насилие над ним, если он один со своей бедой, если не находит помощи и поддержки со стороны взрослых.

— К теме насилия. На Ваш взгляд, в чём причина агрессивности? В отсутствии любви, в безбожии или это патология развития личности, или что-то иное?

— Я думаю, что многое закладывается ещё в семье. Если родители не уделяют внимания своему ребенку, если они физически и эмоционально наказывают его за малейшую провинность, если ребёнок не чувствует любви и тепла, тогда это оставляет в нем чувство неполноценности и ненужности в этом мире. Это может вызвать не только депрессию, но и агрессию. Но, конечно, это не единственная причина агрессивности. Существует множество других факторов, в том числе и влияние окружающей среды.

— Вы – на прошлой Родине и здесь. Это два разных человека или все тот же, прежний? Как Вы изменились со времени переезда на Родину предков, что самое важное Вы сохранили, а от чего Германия помогла избавиться?

— Что касается социализма-коммунизма, то понятно, что мои взгляды сильно поменялись, но, по сути, я осталась тем же человеком, каким была и в России, хотя в моей личной жизни многое изменилось. Не знаю, случилось бы это и на «прошлой» Родине, а если да, нашла бы я в себе смелость, открыто жить так, как я живу здесь. Но сомневаюсь, что в России окружающие отнеслись бы к моему образу жизни с такой же естественностью и с таким же уважением, как это имеет место в Германии.
Для тех, что сейчас недоумевает, о чем идёт речь, поясняю – речь о сексуальной ориентации, об однополом браке.

— Какой у Вас самый любимый афоризм, которым Вы руководствуетесь в жизни?

— Когда-то, уже будучи в Германии, мне в руки попалась книга афоризмов. Мне сразу запали в душу строчки средневековой японской писательницы Сэй Сёнагон: «Особенно же счастлив(а) я, если счастлив тот, кого я люблю». Я сразу подумала: в точку! Это как будто про меня. Мне действительно важно для внутреннего равновесия, чтобы близкие мне люди, будь то моя спутница жизни, мои дети или внуки, были счастливы. Ещё в детстве и юности я очень страдала, видя маму печальной, зная, что её что-то мучает, в особенности, когда она уже сильно болела и ей недолго оставалось жить на этом свете.
Конечно, не в моих силах сделать кого-то счастливым, но я стараюсь, по мере возможности, способствовать этому. И если я знаю, что то, о чем я пишу, ещё и кому-то поможет в жизни, придаст уверенности в себе, то это и в меня вселяет радость и удовлетворённость.

— Какие качества Вы цените в женщине?

— Не только в женщине, вообще в людях, я ценю способность не притворяться, быть самой собой (самим собой), честность, бережное отношение к близким, внимание к их бедам и проблемам. Сама я стараюсь жить по принципу:Относись к другим людям так, как хотелось бы, чтобы другие люди относились к тебе.

— Выход на пенсию – это начало какой-то новой, совершенно иной жизни. Знаменует ли это для Вас надежды на написание новых книг? Открывает ли новые возможности? Как изменилась Ваша жизнь с того момента, как Вы стали пенсионеркой?

— Это, действительно, как иная жизнь или очередная её ступень и, честно говоря, особой радости она поначалу не вызвала. В какой-то степени чувствуешь себя в «отставке», а это не очень-то приятно, особенно если любишь свою работу. К тому же, ясно понимаешь, что стареешь… Но такова жизнь. Положительно то, что у меня появилось больше времени для писательства, хотя новые книги я пока не планирую. Но я пишу в моём блоге, веду свой сайт, по возможности принимаю участие в сборниках, помогаю в корректировании текстов. Также я занимаюсь переводами на русский язык собственных произведений. Очень рада, что – по мнению читателей – мне это неплохо удается.

Мои русские тексты опубликованы на русскоязычных платформах:
https://guru-art.com/user/anarosa/articles/ и https://proza.ru/avtor/anarosa
и конечно же, на моём сайте.

Мой сайт: https://www.rosa-andersrum.de/

Мой блог: https://rosasblog54.com/

Беседовала Надежда Рунде

* * *

Дорогая Надежда, благодарю за эту прекрасную возможность, рассказать о себе, за интересные вопросы, на которые иногда не так-то просто было ответить. Надеюсь, что это интервью найдет отклик в сердцах его читающих. Буду рада новым посетителям моих аккаунтов.

Rosa Ananitschev